1
Жемчужина была невероятно крупной, с перепелиное яйцо, редкостного сиреневого цвета и совершенно круглой, скатной формы, хотя не обрабатывалась и выглядела свежей, словно только что добыта из раковины.
Более всего приковывал внимание и поражал воображение поверхностный слой перламутра, который светился сам по себе, словно внутри горел газовый рожок.
Оправу такой жемчужине подобрать было трудно; легче продать знающему толк коллекционеру…
- Сколько просите? - мимоходом поинтересовался Власов, не отрывая глаз от лупы.
- Нисколько, - ответил клиент. - Перл не продается.
- А вы знаете, что это за перл?
- Разумеется.
- Что же тогда хотите? Чтоб я произвел оценку?
- И цену я знаю… Мне нужно распилить камешек, но так, чтобы не повредить зерно.
- Какое зерно?
- Родовую песчинку. Или то, что окажется внутри. Ну, вы же представляете, как образуется жемчуг?
- Кое-что слышал…
Бизнес хоть и клеился, но ни шатко ни валко, по-настоящему развернуться было нельзя, и Власов сидел, словно одинокий волк в окладе: кругом флажки, запреты, контроль и стрелки по линии. От всего этого к концу дня он ощущал эмоциональную усталость и потому старался не вглядываться в клиентов, не замечать их, поскольку они чаще всего вызывали раздражение. Особенно богатые дамы, уже не знающие, что им нужно, и не обладающие фантазией.
Подняв голову, он обнаружил перед собой тощего старика с узким, костлявым и плохо выбритым лицом.
- Можете вразумительно объяснить, зачем это вам? - спросил он, отложив жемчужину.
- Нужно, - коротко и тупо обронил старик.
- Обратитесь к ювелирам. - Власов пододвинул бумажку с перлом клиенту. - У нас здесь камнерезная мастерская. А ювелирных в городе полно.
- Я не хотел бы к ним обращаться…
- Почему?
- Слишком жадные, завистливые и пилить откажутся. А еще опасаюсь простого обмана или мошенничества.
- А меня не опасаетесь?
- Вы - не член ассоциации ювелиров. Это во-первых. Во-вторых, вы охотник, значит, смелый человек. А смелые не бывают жадными.
- Спасибо за доверие… Но мы пилим поделочный камень и редко полудрагоценный. Наш профиль - письменные приборы из родонита, шкатулки из чароита… Грубая работа.
- Однажды вы точили кабошоны из хризопраза. Триста штук… Со всей ювелирной технологией.
О пристрастии к охоте он, конечно, мог и знать: в поисках волчьих следов Власов изъездил на снегоходе весь район вдоль и поперек, часто ночевал в глухих деревеньках у незнакомых людей и в общем-то не скрывал своего увлечения. Но что касается хризопраза!.. Это был левый заказ, о котором случайный, совершенно незнакомый старик знать никак не должен.
Власов насторожился: с местной милицией и налоговой у него были добрые отношения, и если бы кто-то вздумал устроить проверку, обязательно бы предупредили…
В общем-то на провокатора он похож: старается говорить правильно, хотя это для него непривычно, изображает интеллигентного человека, а произношение какое-то деревенское, особенно иностранных слов…
- Если резать на наших станках, - терпеливо объяснил Власов, - половина жемчужины уйдет в пыль.
- В пыль?
- Ну конечно!
- А говорят, у вас хорошая импортная техника…
- И у нее свои возможности. - Власов про себя решил избавиться от этого, таящего пока неясную опасность, клиента. - Булыжник пилить годится…
- Добро, подождите минуту-две.
Старик довольно расторопно исчез. Можно бы воспользоваться моментом и уйти, закрыв камнерезку на замок, поскольку мастера уже разошлись по домам. Но на столе осталась жемчужина. Власов выждал две минуты, взял ее и вышел на улицу с желанием отказать клиенту. Напротив двери он обнаружил старую, теперь редкую «Волгу» с козлом на капоте, однако же сияющую никелем и свежей краской. Клиент стоял у раскрытой задней двери и разговаривал с барственно раскинувшимся на сиденье человеком лет шестидесяти в зеленой военной фуражке. До Власова донесся обрывок какого-то спора, мало что значащего, однако застрявшего в ушах из-за редкостного голоса - густого, текучего баритона:
- …не надо его волновать. Иди и скажи, пусть пилят.
- Но это воля твоя, Ящер, - воспротивился клиент. - А если он не согласится?
|
