I
Женщина шла наискосок через мост прямо на Равика. Она шла быстро, но
каким-то нетвердым шагом. Равик заметил ее лишь тогда, когда она оказалась
почти рядом. Он увидел бледное лицо с высокими скулами и широко
поставленными глазами. Это лицо оцепенело и походило на маску, в тусклом
свете фонаря оно казалось безжизненным, а в глазах застыло выражение такой
стеклянной пустоты, что Равик невольно насторожился.
Женщина прошла так близко, что едва не задела его. Он протянул руку и
схватил ее за локоть. Она пошатнулась и, вероятно, упала бы, если бы он ее
не удержал.
Равик крепко сжал руку женщины.
- Куда вы? - спросил он, немного помедлив. Женщина смотрела на него в
упор.
- Пустите! - прошептала она.
Равик ничего не ответил. Он по-прежнему крепко держал ее за руку.
- Пустите меня! Что это? - Женщина едва шевелила губами.
Равику казалось, что она даже не видит его. Она смотрела сквозь него,
куда-то в пустоту ночи. Просто что-то помешало ей, и она повторяла одно и то
же:
- Пустите меня!
Он сразу понял, что она не проститутка и не пьяна. Он слегка разжал
пальцы. Она даже не заметила этого, хотя при желании могла бы легко
вырваться.
Равик немного подождал.
- Куда же вы, в самом деле? Ночью, одна, в Париже? - спокойно спросил
он еще раз и отпустил
ее руку.
Женщина молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она,
казалось, уже не могла идти дальше.
Равик прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и
пористый камень.
- Уж не туда ли? - Он указал вниз, где, беспокойно поблескивая в
сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Женщина не ответила.
- Слишком рано, - сказал Равик. - Слишком рано, да и слишком холодно.
Ноябрь.
Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане спички. На картонке их
оказалось всего две. Слегка наклонившись, он прикрыл ладонями пламя от
легкого ветра с реки.
- Дайте и мне сигарету, - бесцветным голосом произнесла женщина.
Равик выпрямился и показал пачку.
- Алжирские. Черный табак. Его курят солдаты Иностранного легиона.
Пожалуй, для вас слишком крепок. Других нет.
Женщина покачала головой и взяла сигарету. Равик поднес ей горящую
спичку. Она сделала несколько глубоких затяжек. Равик бросил спичку через
парапет. Словно маленькая падающая звезда, спичка пролетела сквозь тьму и
погасла, достигнув воды.
На мост медленно въехало такси. Шофер остановил машину, посмотрел на
них, немного выждал и двинулся дальше, вверх по мокрой, поблескивающей в
темноте авеню Георга Пятого.
Внезапно Равик почувствовал, как сильно он устал. Весь день напролет он
работал и, придя домой, не мог уснуть. Тогда он вышел на улицу - хотелось
выпить. И теперь, в промозглой сырости глубокой ночи, он чувствовал
неодолимую усталость.
Равик посмотрел на женщину. Почему, собственно, он ее остановил? С ней
что-то стряслось, это было ясно. Но ему-то какое дело? Мало ли он встречал
женщин, с которыми что-то случалось, особенно ночью, особенно в Париже.
Сейчас это ему было безразлично, он хотел лишь одного - спать.
- Ступайте домой, - сказал Равик. - Что вам здесь делать в такое время?
Еще, чего доброго, не оберетесь неприятностей.
Он поднял воротник, намереваясь уйти. Женщина смотрела на него
непонимающими глазами.
- Домой? - повторила она.
Равик пожал плечами.
- Домой, к себе на квартиру, в отель - куда угодно. Неужели вам хочется
попасть в полицию?
- В отель! О Боже! - проговорила женщина. Равик остановился. Опять
кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то
же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь
проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние
- отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею. Он
бросил окурок. Да разве он сам не сыт всем этим по горло?
- Пойдемте куда-нибудь, выпьем рюмку водки, - сказал он.
Так проще всего - расплатиться и уйти, а там пусть
|
