| 
 
 
 
 I
 Иной раз бывает трудно решить,  с чего  начать  повествование. Одна моя
знакомая,  рассказывая  о соседке,  которая,  спускаясь  в  подвал,  упала с
лестницы и сломала  при этом ногу, успевала перечислить все браки и  смерти,
случившиеся в семье пострадавшей на протяжении  нескольких поколений, и лишь
после этого излагала суть дела.
 В данном случае я мог бы начать с Ах Куиток Тутул Ксиу из племени майя,
основавшего в 1004 г.  н. э.  Аксмол на Юкатане;  потом перейти  к Чаб  Ксиб
Чаку, краснокожему, разрушившему  Майяпан в  1451 г. и вырезавшему всю семью
тиранов  Коком, но  этого я делать не  стану.  Просто упомяну, что Чак Тутул
Ксиу, потомок Ах Куиток Тутул Ксиу, в силу необъяснимой тяги к перемене мест
и по  совету  Ах  Кин Май, главного жреца,  покинул  Аксмол  в сопровождении
большого числа  своих  единомышленников,  знати, воинов,  женщин  и  рабов и
отправился  на побережье, где, соорудив несколько больших каноэ-катамаранов,
пустился в плавание по безбрежным просторам Тихого океана. С  тех пор на его
родине о нем ничего не было слышно.
 Произошло это в 1452 или  1453 году. Отсюда  я мог бы совершить большой
прыжок во времени  лет эдак на 485 или 486 и перенестись в  день сегодняшний
на  остров Аксмол,  расположенный  в  южной части тихого океана,  где правит
король Чит Ко Ксиу, но  и этого я делать не собираюсь, ибо не хочу опережать
события, о которых пойдет речь.
 Вместо  этого  перенесемся  на  палубу  парохода  "Сайгон", стоящего  в
Момбасе  в  ожидании погрузки  диких животных для отправки  их в Соединенные
Штаты. Из трюма и клеток, расставленных на палубе, раздаются  жалобный вой и
грозный  рев  пойманных  зверей;  зычный  рык  львов, трубный  клич  слонов,
непристойный "хохот" гиен, трескотня обезьян.
 Возле поручней возбужденно разговаривают двое.
 --  Говорю  же тебе, Абдула,  --  горячился  первый, -- мы  практически
готовы к отплытию, последняя партия должна прибыть на этой неделе, а расходы
с  каждым днем увеличиваются.  Пока  ты  его  привезешь,  может пройти целый
месяц. А вдруг ты его вообще не получишь?
 -- Дело верное, сахиб Краузе, -- ответил Абдула Абу Неджм. -- Он ранен,
как сообщил мне Ндало,  в  чьей стране он сейчас и находится,  так что взять
его  будет  не  трудно.  Подумайте,  сахиб!  Настоящий  дикарь,   с  детства
воспитанный обезьянами,  друг  слонов,  гроза львов. Улавливаете?  В  стране
белых людей он один принесет больше денег, чем  все  ваши дикие звери вместе
взятые. Вы станете богачом, сахиб Краузе.
 --  Насколько  я понимаю, он  говорит по-английски ничуть не хуже самих
чертовых англичан, о нем я слышу уже не  первый  год. По-твоему, в Америке я
смогу выставить  в  клетке белого человека, говорящего по-английски? Абдула,
ты вечно  твердишь, что мы, белые, чокнутые, а у самого-то с головой  все  в
порядке?
 -- Вы не поняли, -- ответил араб. -- Полученное ранение лишило его дара
речи и способности понимать  человеческий язык. В этом  смысле  он ничем  не
отличается  от любого из ваших животных. Они же не могут никому пожаловаться
-- их все равно не поймут -- вот и он не сможет.
 -- Афазия, -- пробормотал Краузе.
 -- Как вы сказали, сахиб?
 --  Так называется болезнь, в результате  которой теряется  способность
говорить,  --  пояснил Краузе.  -- Она вызывается повреждением мозга.  Но  в
таком   случае  дело  принимает  иной  оборот.  Твое  предложение   выглядит
заманчивым и вполне реальным, но все же...
 Он заколебался.
 -- Вы не любите англичан, сахиб? -- спросил Абдула.
 -- Еще как! -- выпалил Краузе. -- А почему ты спросил об этом?
 -- Он -- англичанин, -- ответил араб елейным тоном.
 -- Назови свою цену.
 -- Расходы на сафари -- ничтожная сумма -- и стоимость одного льва.
 --  Такая знатная добыча,  а ты  что-то  скромничаешь,  -- засомневался
Краузе. -- Почему? Я думал ты заломишь как всегда грабительскую цену.
 Глаза араба сузились, лицо исказилось гримасой ненависти.
 -- Он мой враг, -- процедил Абдула.
 -- Сколько времени потребуется?
 -- Около месяца.
 -- Жду ровно тридцать дней, -- сказал Краузе. -- После этого отплываю.
 --  Мне скучно, -- захныкала девушка. -- Момбаса!  Как я  ненавижу этот
город!
 -- Вечно  ты недовольна, -- проворчал Краузе. -- Дернул  же  меня  черт
связаться  с тобой.  Через три дня отплываем, независимо от того, явится эта
арабская собака или нет.  То
 
 
 |