ГЛАВА I
Стояла середина сентября. Сезон дождей, неустанно льющихся с июня на
всем протяжении африканского континента от Тигра и Амхары с юга и Гойама,
Шоа и Каффы с севера, подходил к концу. Дожди прекратились, но реки вышли из
берегов, а земля была влажной и мягкой.
По дорогам в поисках одиноких путников, караванов или селений рыскали
разбойники-шифты. Эти бандиты, объявленные вне закона, за голову каждого из
которых была обещана приличная сумма, обычно отсиживались в своих крепостях
в неприступных горах Каффы. Но вот сейчас они вышли на охоту. Глухой топот
их неподкованных лошадей нарушал ночную тишину, но это не внушало им
тревоги: слишком силен был страх у местных жителей попасться бандитам на
глаза.
Однако они не были одиноки в своих поисках. В том же направлении, но
немного впереди них охотящийся зверь выслеживал свою жертву. Его чуткие
ноздри не могли уловить запах человека, так как ветер дул от него по
направлению к разбойникам, а острый слух охотника напрасно напрягался:
рыхлая, мягкая земля поглощала топот копыт.
Этот охотник своим обликом вовсе не походил на хищного зверя, однако
его внешность еще в меньшей степени указывала на его истинное происхождение
английского лорда.
Этим странным существом был Тарзан из племени обезьян.
Он привык утолять свой голод исключительно за счет охоты, причем
охотился в своих излюбленных местах. Уже два дня как Тарзан был голоден --
два дня без малейшей передышки шел дождь. Сейчас его внимание привлек
олененок, который пил воду из заросшего тростником и кустарником ручья.
Тарзан, осторожно ползя по траве, старался занять удобное положение, чтобы
пустить стрелу или бросить копье. Он потерял на какое-то время присущую ему
бдительность, и Уша-ветер, переносящий запахи и звуки, -- пронес их мимо
чутких ноздрей и ушей Тарзана. Он не почувствовал, как недалеко от него
группа всадников осадила коней и с неотрывным вниманием следила за ним.
Не подозревая о грозящей ему опасности, Тарзан с величайшей
осторожностью тихо подкрадывался к своей жертве.
Между тем разбойники-шифты покинули небольшую возвышенность, откуда
молча наблюдали за ним, и двинулись в его сторону, выставив вперед копья и
длинноствольные мушкеты. Они были явно озадачены его своеобразным обликом --
никогда прежде им не случалось видеть большого белого человека, подобного
этому, -- но больше, чем любопытство, ими владела жажда убийства.
Время от времени олененок пытливо оглядывался по сторонам, и тогда
Тарзан замирал, словно статуя. Вдруг взгляд животного скользнул по фигуре
человека-обезьяны и задержался на мгновение. Затем олененок подпрыгнул и
скрылся. Тарзан чисто инстинктивно оглянулся -- он был уверен, что не он был
причиной бегства оленя, а кто-то позади него, кого обнаружили острые глаза
Уаппи. И действительно, полдюжины всадников направлялись в его сторону. Ему
было ясно, что это шифты, враги более жестокие и кровожадные, чем лев Нума.
Когда они поняли, что обнаружены, то пустили лошадей в галоп, пытаясь
окружить его. При этом они размахивали оружием и дико кричали. Однако они не
открывали огонь, вероятно желая повергнуть его на землю и растоптать или
пронзить его тело своими стрелами и копьями. А быть может, они надеялись
вкусить варварское удовольствие охоты на человека.
Но Тарзан и не думал спасаться бегством, хотя, безусловно, ему были
известны все возможные пути спасения от любого врага. Он отлично понимал,
что от вооруженных людей убежать невозможно. И потому он решил сражаться до
тех пор, пока не представится счастливый случай для бегства.
Высокий, прекрасно сложенный, с фигурой скорее Аполлона, чем Геркулеса,
в набедренной повязке из львиной шкуры, он походил на мифического лесного
бога. Колчан со стрелами и небольшое копье за спиной, на бедре -- охотничий
нож, доставшийся ему от отца, да лук в левой руке -- таковым было его
оружие.
Подобно молнии Ара, Тарзан, в мгновение ока определив надвигающуюся на
него опасность, стремительно вскочил на ноги и мгновенно натянул свой лук.
Коротким, но мощным был лук человека-обезьяны, его стрелы легко
проходили сквозь толстую кожу диких животных. Ни одному цивилизованному
человеку не удалось бы натянуть его тетиву.
Прямо в сердце одного из бандитов угодила первая стрела, и он, вскинув
руки над головой, свалился с седла. Четыре другие стрелы, посланные Тарзаном
с молниеносной быстротой, нашли свою цель. Еще один разбойник упал с лошади
замертво, трое других были ранены.
Прошло всего несколько мгнове
|
